купить кож женскую сумку в москве

Фильм начинается под нарастающее блеяние овец — и двуногие бараны, готовые вывернуть карманы за право посетить поместье маркиза и завести нужные знакомства, не заставляют себя ждать. Один из них — промышленник- каталонец Хаиме Каннибель. Он прибыл в Техадильос полный надежд на то, что встреченные им чины будут способствовать процветанию его предприятия. Ему не повезло, и вместо нужных связей он увозит связку протухших куропаток. А предвестник скорой кончины — запашок гнили, которым отдавала несвежая рыба в «Форелях»,— сквозит и в финале «Национального ружья», выражая объединившую двух режиссеров ненависть к режиму. Диктатура пала, но гнилые корни еще не удалены и продолжают отравлять организм. Правда, по мнению М. Антолина, в фильме Санчеса «сквозь трещины пессимизма и разочарованности пробивается луч надежды, искра оптимизма, нашедшие символическое воплощение в воротах с решеткой. Решетка, разделившая два мира, два класса, решетка, которую надо открыть: одним — чтобы примкнуть к пиру капитализма… и другим, чтобы бежать из этого буржуазного круга, распахивая в знак освобождения ворота…». Но, пожалуй, Антолин передает Санчесу часть собственного оптимизма: ведь обитатели кухни покидают особняк не сознательно, а под действием наркотиков. Помимо сюжетов, жанров, символики фильмы Санчеса и Берланги роднит атмосфера действия, рожденная своеобразным юмором авторов, который принято называть «черным», хотя он не имеет ничего общего со своим американским предшественником. Корни испанского «черного юмора» — в произведениях Кеведо, в капричос Гойи. Не случайно персонажи «Форелей» и «Национального ружья» напоминают зверолюдей, несмотря на то, что на экране — вполне респектабельные члены общества. «Черный юмор» всегда был излюбленным приемом Берланги; сам он называет его «приемом эсперненто»: «Жизнь в моих фильмах как бы отражается в кривом зеркале, я растягиваю своих персонажей, словно они из резины». Такие искаженные, нравственно, персонажи возникают в последней картине Берланги— «Национальное имение». Герои «Национального ружья» не только «переезжают» в новую ленту, но и из поместья — в Мадрид.